«Обер-кухмейстер Фельтен», «Царское слово, или Сватовство Румянцева», «Русский Фауст, или Брюсов кабинет» относятся к поздней драматургии Хмельницкого, к 1843-44 годам. Их возникновение кажется удивительным, точнее, удивительно несвоевременным. Слава модного драматурга Хмельницкого, который в 1810-1820 гг. писал легкие, веселые светские комедии и водевили, давно прошла. В театральной деятельности Хмельницкого был большой перерыв, он долго ничего не писал для сцены, и вдруг  появляются пьесы, целая серия пьес, выполненных в совершенно особом, небывалом жанре исторической комедии. После смерти драматурга эти пьесы были поставлены на сцене и пользовались успехом, но никогда подробно не изучались.
Хорошо знакомый публике Хмельницкий – репертуарный автор 1810-1820 гг. Его комедии – в основном переделки пьес французских авторов (таких как Реньяр, Детуш, Буасси). Фабулы неизменно построены на любовной интриге, герои – светские молодые люди, место действия – гостиная в богатом доме.
Заслуга драматурга состояла в особенностях сценической речи его персонажей, захватывающей и артистов, и зрителей. Он значительно облегчил язык, которым говорили на сцене, его диалоги звучали непринужденно, естественно, при этом – выразительно и изящно.
Помимо легкости слога, в водевилях Хмельницкого намечается особая игра со словом. Сам драматург пишет об этом в наброске «Мой мячик». Разговорная речь, строящаяся именно на игре свидетельствовала  о мастерстве автора, пишущего для театра. Искусство диалога в пьесах Хмельницкого было замечено современниками. Хмельницкий знал, глубоко осознавал и развивал свою способность к живому театральному языку.
Помимо театрального языка, сценичность комедий Хмельницкого создается за счет устойчивого набора действующих лиц, разведенного по амплуа – здесь есть герои-любовники и любовницы, петиметры, комические старухи, наперсники.
Но исторические комедии стали особенной страницей и финалом его жизни.
В тридцатых годах Хмельницкий занимал должность губернатора Смоленска и для театра не писал. Его карьера чиновника закончилась трагически: несправедливо обвиненный в растрате государственных денег, он был на полгода заключен в Петропавловскую крепость. После освобождения Хмельницкий решает поехать во Францию, чтобы поправить здоровье. В «Письмах из-за границы» есть любопытное рассуждения Хмельницкого об актуальном театральном процессе «что оставалось делать мне в Петербурге? писать стихи и комедии в нынешнем вкусе как-то совестно». Очевидно, что Хмельницкому не был близок репертуар 1840 гг.,   то есть драмы Н.А. Полевого и Н.В. Кукольника, следовавшие уваровской формуле «Православие. Самодержавие. Народность» 
Но исторические комедии Хмельницкий всё же пишет. Время действия в них – эпоха Петра I, моду на которую ввел Полевой драмой «Дедушка русского флота».
  Необходимо сравнить поздние пьесы Хмельницкого с пьесами  «Генерал-поручик Паткуль» и «Дедушка русского флота». В сравнении становится очевидно: Хмельницкий, вопреки ожиданию, совершенно не следует главным линиям официальной идеологии. И даже наоборот – представляет нечто противоположное. Взамен уваровской формуле - девиз Робеспьера «Свобода, равенство, братство». Конечно, этот лозунг в пьесах звучит отнюдь не революционно, а в привычной для Хмельницкого форме – форме легкой, водевильной, остроумной.
Сюжеты исторических пьес Хмельницкого, как и в ранней драматургии, –комедийные. Интрига разворачивается вокруг сватовства, присоединяя множество побочных линий.
В фабулах пьес Хмельницкого нет никакого значительного исторического события – только обеды, ассамблеи, визиты. Может быть, это и предполагает странности жанра «исторической комедии» – извлечение элементов комизма из нравов и быта. Но в комедиях Хмельницкого нет и погружения в историческую эпоху. Есть лишь «приметы времени» – декоративные ходы. За столом герои обсуждают строительство Крюкова канала, написание Татищевым «Истории Российской». Звучат разговоры о реформах, науках, искусствах, постоянные упоминания бритья бород.
Система персонажей комедий проста и упорядочена. Важно, однако, что это именно система. Петровская эпоха дана как переходная. Возникают герои, перестроившиеся на новый лад, и те, кто находится в неустойчивом положении. «Россия – ребенок, ей нужны дядьки, нужны учителя». Ими являются сподвижники Петра I, просветители. Граф Брюс, граф Матвеев, министр Ягужинский. И учат они еще не освоившихся светских мужей типа провинциала Полубояринова, суеверных ученых Тредиаковского и Задеки, нечестных Фельтена и Тауберта. Предмет осмеяния (буквально по Фонвизину) - невежество.
Конечно, Хмельницкий – ни в коем случае не сатирик. Эти пороки – всего лишь изъяны, над которыми по-доброму, снисходительно смеются.
Обер-кухмейстер Фельтен решил отхватить кусок с царского стола – а министр Ягужинский придумывает западню и раскрывает обман повара. Дворянин Полубояринов искажает идею нововведений, используя иностранные слова как инструмент приближения к двору и получает по заслугам: его дочь не берут замуж. На осмеяние графу Брюсу – горе-поэт Тредиаковский и горе-астролог Задека, мнимые ученые, еще не отринувшие суеверные представления о мире. Поэтому они попадают в бесчисленные комические, абсурдные ситуации, встречая андроидов-автоматов, вампиров и князей Тьмы.
В комедиях Хмельницкого разыграны случаи совершенно не фатальные. Из-за специфики комедийного жанра понятно, что никто не будет мученически готовиться к смерти (как Паткуль у Кукольника) и ждать спасения свыше (царской милости). У Хмельницкого Петр I наставляет, проучает и поучает своих подданных. Но даже схожие фабульные ситуации у Полевого и Хмельницкого – царь помогает молодым соединиться и пожениться – звучат абсолютно по-разному. У Полевого – мелодраматический надрыв, у Хмельницкого – случай: царь выбрал ту же невесту, которую и хотел Румянцев. Поэтому патетику патриотизма (куда же без нее) Хмельницкий включает как вставной элемент. В конце комедии «Русский Фауст», например, звучит длинный монолог-пророчество Брюса о счастливом будущем России.
История в комедиях Хмельницкого, с одной стороны, выглядит как способ протащить на сцену свою старую добрую водевильную комедию. С другой стороны, история, которую Хмельницкий как наряд будто бы накидывает на свой водевиль, все же врастает в пьесу и приводит к новому смыслу: случай двигает действие, случай «правит бал».  Царь – только предлог для игры, он вообще-то и не так важен. Случай – принцип мировидения, привычный для водевиля, неожиданный для исторического водевиля. Оказывающийся словно лозунгом свободы – свободы театра Хмельницкого быть  «случайным», легким и безыдейным.
Премьера «Обер-кухмейстер Фельтен» состоялась в 1846 году, «Царского слова» и «Русского фауста» – в 1848 году. Последние комедии на сцене удостаивались слова «успех», Фельтен – провалился.
Сценическое воплощение, судя по ремаркам пьес, могло быть изумительно красивым. Пролог «Русского Фауста» отсылает к парадному балетно-дивертисментному представлению– «Семик, или Гулянье в Марьиной роще». Березки, венки с разноцветными лентами, толпа гуляющих, хор песенников, хоровод. В Прологе «Царского слова» представлен праздник на берегу Невы. Хмельницкий в прологах создает яркое действо, почти феерию. Кроме того, по ходу пьес идет частая перемена декораций. В последнем акте «Царского слова» действие происходит в ассамблее. А В третьем акте «Русского Фауста» - в мистическом немецком кладбище в Лефортово.
Для понимания эффектов постановки очень важно выяснить принципы актерского исполнения. Важно сопоставить исполнителей ролей с ролями-амплуа. Сподвижники Петра, учителя, наставляющие на путь истинный – это «благородные отцы». Их в спектаклях играл старший актер труппы – Я.Г. Брянский. Соответственно, отцы учат молодых повес, щеголей, фатов. Например, средних лет фат – Полубояринов. В этой роли И.И. Сосницкий, выступающий в привычном для него амплуа, был «особенно прекрасен». Актер также исполнял роль кухмейстера Фельтена – близкая к Полубояринову, только Фельтен вдобавок проказник.
Многие роли «невежд» по сути своей чисто комические, шутовские. У Тредиаковского и Задеки буквально клоунада: они взвизгивают, стремительно убегают, говорят небылицы особо таинственным тоном. Их дуэт, исполненный В.В. Самойловым и П.А. Каратыгиным, напоминает цирковых клоунов – Белого и Рыжего. Тредиаковский строит интеллектуала, но эта разумность – только разновидность буффонады. А Задека прост и непосредственен в своей комичности, поэтому так легко ему говорить абсолютную чепуху и склонять Тредиаковского к бессмысленным действиям.
Контрастны буффонаде роли светских молодых людей, например, благородного героя-любовника Румянцева, которого успешно сыграл трагик В.А. Каратыгин. Или – роли графини Матвеевой и княжны Долгоруковой, в них выступала В.В. Самойлова. Княжна – настоящая инженю, застенчивая, боязливая, а графиня – комик-инженю, бойкая, энергичная, склонная к невинным шалостям.
Исторические пьесы сделаны Хмельницким как невероятно красивые зрелища, наполненные театральностью. Хмельницкий в духе своего времени делает театр для театра. Его пьесы ставятся – публика радуется, эпоха старого, костюмного, не заботившегося о жизнеподобии театра уходит. Уже с 1849 г. начнется новый период – связанный с драматургии А.Н. Островского. Поздние комедии Хмельницкого оказываются частью пышного и живописного занавеса, закрывающего старый театр – театр первой половины XIX века.